Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг. - Ольга Дмитриевна Минаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но у жен офицеров, кроме сервировки стола и чтения газет, были еще обязанности получать серьезную военную подготовку[418]. Вот как описан в 1935 г. «рекордный», первый в мире переход на лыжах из Тюмени в Москву жен командиров. Тренировались многие, но для рекордного перехода отобрали пятерых, самых «сильных». Жены других командиров установили дежурство и ухаживали за их детьми. Воинская часть выставила красноармейцев, которые отслеживали маршрут лыжниц. Они преодолели 40 градусный мороз, бураны и метели, встречи с волками. В среднем проходили по 50 километров в день. Пропагандировали лыжный спорт, физкультуру, рассказывали о том, как тренируются солдаты и офицеры. Переход имел, конечно, большое значение для пропаганды военной подготовки. «Если потребуется, мы пойдем с мужьями и на фронт. Мы всегда готовы к этому. Каждая из нас стреляет из винтовки, пулемета»[419], – сказала одна из участниц.
Кроме жен офицеров в 1930-х гг. появились уже и женщины-офицеры. Это единичные примеры, но они были. Вот, например, очерк о лейтенанте Нине Никкель.
Она работала на заводе, была ударницей, осваивала новый станок. На завод приехал офицер, ходил по цехам и чаще всего останавливался у станка Н. Никкель. «Он любовался уверенными и точными движениями девушки, долго смотрел на небольшие крепкие руки, сжимавшие рукоятку суппорта…»[420]. Потом офицер предложил ей поступить в Киевскую военную школу связи. Первые месяцы ей было нелегко: «непривычная обстановка», «стесняла мужская одежда, оскорбляли насмешливые взгляды отдельных курсантов». Нина не поддавалась трудностям, «работала над собой и много училась», незаметно выдвигалась в ряды отличников. За два года она изменилась, стала отличным стрелком. Конец этой истории прост: лейтенант Нина Никкель поставила несколько рекордов Рабоче-Крестьянской Красной армии по метанию диска и мяча. Наверняка она занималась спортом и до военного училища, чем и привлекла к себе внимание. Однако в очерке история девушки подается в том же ключе, как и другие с подобными примерами, когда девушки становились офицерами: пафос преодоления трудностей, демонстрации силы воли и желания добиться исполнения мечты.
В мирное время наряду с героями Гражданской войны особое место занимали летчики. Рекордные перелеты В. П. Чкалова, С. А. Леваневского и др., в том числе женских экипажей П. Осипенко, В. Гризодубовой, М. Расковой и др. активно освещались в печати. Не удивительно, что лучше и больше всего женские журналы рассказали именно о героях-летчиках и летчицах. Это самая романтизированная профессия, зримый символ равноправия, завоеванного женщиной, и новой эры покорения природных сил, освоения сложной техники. Конечно, равноправие завоевали и женщины-сталевары, но романтики в их профессии мало, несмотря на усилия журналистов ее найти. Именно летчицы – самые любимые героини в 1930-е гг. Не случайно о них много публикаций – на примере их достижений легко было доказывать, что советской женщине доступны любые высоты[421]. Визуально эта тема поддерживалась многочисленными фотографиями, в том числе и на обложках женских журналов, на которых изображены женщины в летных комбинезонах, в офицерской форме, иногда около своих самолетов и с парашютами в руках[422].
Вот как рисуется образ полета в стихотворении Г. Зацепиной:
Ревет мотор, гудит мотор.
Блеск солнца, ширь, снега.
Вверху простор, внизу узор –
Под снегом города.
И если шаг лишь ступит враг,
Она пойдет на бой.
Бойцом чтоб стать и жизнь
Отдать за класс рабочий свой.
Ревет мотор, гудит мотор
И женщина-пилот
Бесстрашно мчит, полет стремит
К коммуне, ввысь, вперед![423].
В этом примере актуализированы сразу несколько смысловых посылов: образ полета, образ движения страны вперед, желание летчицы защитить страну. Образ полета: стремительный, мотор ревет, солнце блестит, простор неба и под крылом – заснеженные города. Образ страны: страна труда, в которой рабочий класс дал наказ девушке стать летчицей, страна стремится вперед, к коммуне – это движение символизируют летящие советские самолеты. Девушка в случае нападения «пойдет на бой», чтобы «жизнь отдать» за свой рабочий класс. Это типичное для женского журнала стихотворение, в котором закрепляются в коротком варианте образно пересказанные основные идеи, высказанные во множестве прозаических журналистских произведений. Такие стихотворения часто примитивны, просты.
Были ли препятствия на пути девушек к небу? Конечно. Исследователь борьбы за равноправие женщин И. В. Алферова приводит архивные документы, которые свидетельствуют о сомнениях специалистов в том, стоит ли готовить летчиц. Помглавначальниквоздухофлота Кларк в 1923 г. отправил Г. Е. Зиновьеву письмо такого содержания: «Получил сведения, что в Егорьевской школе в числе обучаемых имеются женщины. Предлагаю немедленно отчислить их или использовать для административных работ». К письму прилагалась справка врача Минца, который утверждал, что у женщин «отсутствует выносливость организма, которая нужна боевому летчику», кроме того, «слишком дорого обучать лиц, которые не сумеют нести непрерывную службу»[424]. В ответ курсантки этой школы пожаловались в Отдел по работе с работницами и крестьянками ЦК партии, требуя «не отрывать (их) от занятий на том основании», что они женщины и дать возможность довести до конца «испытание, могут ли женщины быть воздушными летчиками»[425]. О борьбе девушек-летчиц и парашютисток с косными, представлениями рассказывают журналисты практически во всех очерках о них.
В отличие от героев труда – стахановцев, герои – летчики и летчицы часто погибали. В рассказах о них присутствует романтизация подвига во имя Родины. А этот подвиг часто включал и такой компонент как смерть во имя Родины.
На страницах «Работницы» в 1937–1939 гг. публикуются очерки о героинях-летчицах, а через несколько номеров – некролог. Полина Осипенко погибла вместе с Героем СССР А. Серовым, мужем актрисы Валентины Серовой. Погиб В.Чкалов, которому были посвящены такие теплые, душевные очерки. У него была прекрасная семья, он нежно любил своих детей, но его жизнь не семье принадлежала, а Родине. Можно ли говорить о романтизации смерти в 1930-х гг.? Смерть во имя Родины – частый (если не сказать – непременный) атрибут образа героя, каким его изображала печать. Все они «отдали свои жизни Родине» – так было написано в некрологах. То есть прожили жизнь не зря, совершили подвиги и умерли тоже
